Молодежный православный клуб "ГРАНИ"

В 1943 году возникла мысль о необходимости создания в столице Киргизской СССР православного храма. Планомерная борьба советской власти с Церковью привела к тому, что к началу Великой Отечественной Войны в Киргизии не оказалось ни одного действующего храма, и только кое-где нелегально теплилась приходская жизнь. Существовали верующие, конечно, и во Фрунзе, но все храмы были у них отобраны. Один, самый первый, Свято-Никольский городской собор, превращен в музей искусств, другой, Свято-Серафимовский, – в детский дом, а потом разрушен. Разрушены были храмы и в ближайших пригородных селах: Лебединовке, Ново-Покровке и в других. Когда в 1942 году по решению И.Сталина были приостановлены гонения на Церковь, общины верующих по всей Киргизии стали подавать прошения о возвращении им церквей. Храмы стали возвращать, но столичный собор, оказавшийся в непосредственной близости от правительственной площади, верующим возвращать не собирались (не вернули его и до сих пор). Взамен этого фрунзенской общине, зарегестрированной

в 1944 году, была предложена неподалеку, на пересечении улиц Ленина (теперь пр. Жибек-Жолу) и Ворошилова (теперь ул. Тоголока-Молдо) другая территория и недостроенное здание Кирпромсовета.

Поначалу, пока шла перестройка здания, службы велись под открытым небом. Владыка Владимир цитирует в своей книге одно воспоминание о Воскресенском соборе того времени: "При объезде епархии Владыке Кириллу часто приходилось совершать Божественные службы у недостроенных храмов. Об одном из таких богослужений во Фрунзе (Бишкеке) очевидец отзывался так: Воодушевление паствы неописуемое. Ближе всех подбегали к Владыке дети, некоторые из них отбрасывали с пути владыки камушки, которые могли попасть ему под ноги".

Реконструкция помещения для храма велась по проекту архитектора В.В. Верюжского. Изменения коснулись в основном наружной отделки. Все стены были украшены поясками арочек на колонках (арктурно-колончатым фризом из арсенала средств московской школы зодчества). Стены вокруг дверей на западном, северном и южном фасадах, со стороны алтаря и вся колокольня были облицованы керамической плиткой, рельеф которой образует крестчатый орнамент. Здание перекрыли коробовым сводом, двускатной крышей и украсили шестью небольшими маковками на высоких узких, "московских", барабанах. Над панихидной у южного фасада возведена шатровая колокольня высотой 29,5 м, которая сделала простой силует храма более живописным. И хотя керамическая рельефная облицовка и некоторые элементы орнамента арки вокруг центрального входа ассоциируются с культовой архитектурой Средней Азии, в целом белоснежный храм с ярко-голубой кровлей и куполами в форме луковок имеет традиционный русский облик.

Внутри собора сломали все перегородки и оставили один большой зал площадью 10?30 м2. Только алтарь отгородили трехъярусным иконостасом, не достигающим до потолка храма. С солеи в алтарь ведут двое царских врат, потому что первоначально в соборе было устроено два престола – Воскресения Господня и Святителя Алексия. На простых тонких деревянных опорах в западной части храма устроены хоры для верхнего клироса. Стены алтаря облицованы белой резной плиткой, а стены храма и деревянные хоры выкрашены масляной краской и побелены. В простенках между небольшими окнами на южной и северной стенах помещены картины на евангельские сюжеты в резных гипсовых позолоченых рамах. Они написаны маслом в академической манере, композиции восходят к рисункам Доре и картинкам из Детской Библии. На потолке масляной краской сейчас изображено облачное небо с парящими и трубящими ангелами, до 90-х гг. потолок был белым, без украшений. Пол храма к востоку несколько понижается. Рассказывают, что в этом здании предполагалось разместить клуб. Если это так, то понижение пола было устроено для того, чтобы ряды сидений спускались к сцене, как в театре. Может быть, наш Воскресенский собор – единственный храм, который при советской власти перестроили из клуба. Обычно церкви превращали в клубы и кинотеатры, а у нас – наоборот.

Самое ценное в интерьере Воскресенского собора – три паникадила, самое большое из которых – трехъярусное, и большие храмовые иконы, которые, очевидно, собирались из разных закрытых при советской власти церквей. Лучшие из них относятся к концу 19 – началу 20 вв. Это:

Большой образ Святителя Николая, написанный маслом на меди в большом киоте;

Прекрасно написанный маслом на холсте образ преподобного Серафима Саровского, который висит на южной стене;

Почитаемая Владимирская Божья Матерь с шитым окладом в большом киоте;

Образ Воскресения со страстями и праздниками в клеймах, тонкого письма, на металической доске в большом киоте под сенью;

Небольшая хорошего письма икона Великомученика и Целителя Пантелеймона на меди;

Сильно поврежденная икона Святителя Николая, очень хорошего письма маслом на холсте в раме (из панихидной);

Образ ветхозаветной Троицы в большом киоте.

Кроме этого, Воскресенский собор украшен разного качества и разного времени иконами, среди которых есть и писаные, и печатные, и раскрашенные фотографии в небольших киотах, украшенных резной фольгой недавнего советского прошлого и современные.

Особо следует сказать про фреску (маслом) на наружной стене храма. При перестройке здания на восточном фасаде со строны алтаря сделали нишу, к которой вело несколько ступеней. В этой нише в 1953 году художником Б.Н. Чистяковым был написан маслом образ Воскресения. Настоятель о. Александр (Рябцовский) работой был очень недоволен, заставлял художника несколько раз переписыать, говорил "нехорошо, мазня", но прихожане образ полюбили, фотографировались перед ним, постоянно приносили цветы, а на большие праздники ставили на возвышение перед иконой свечки. Сейчас восточная часть Воскресенского собора расширяется. После пристройки высокого придела алтарь будет перенесен в новое помещение, а нынешняя восточная стена с образом Воскресения очевидно будет разрушена.

К середине 50-х годов все основные работы по обустройству Воскресенского собора были закончены. Кроме храма на територии собора было тогда одно небольшое одноэтажное здание, в котором располагалась и сторожка, и контора, и комната для отдыха священников, и крещальня. Помещение крещальни было тесным и душным, и приходской совет обратился к властям с просьбой разрешить строительство новой крещальни. Москва такое разрешение дала, но местный исполком и парторганы Киргизской ССР были против, предлагая капитальную реконструкцию: сломав старый, построить новый, более поместительный собор, предусмотрев в нем место для крещальни. О. Настоятель (Рябцовский) отказался ломать святыню. В конце концов органы советской власти разрешили строительство новой крещальни. Проект архитектора Т. Гойгова, выдержанный в строгом классическом вкусе был утвержден в начале 1956 года, но строительство всячески затягивалось.

Ускорило постройку крещальни в 1957 году только "случайное" событие – Всемирный Фестиваль Молодежи в Москве. Его участников собирались провезти по всей стране, ожидали их и в Киргизии. Если бы они захотели ознакомиться с жизнью верующих в Советском Союзе, им бы показали столичный собор, который уполномоченный Гритчин счел одним из "образцово-показательных". "Из 32-х религиозных общин русской православной церкви, - докладывал он зам. пред Совмина Кондучаловой К.К., – наиболее подходящими из них для показа иностранным гостям-участникам Международного Фестиваля, считаю следующие общины: ... В гор. Фрунзе, где настоятелем Собора является протоиерей Рябцовский Александр Васильевич, вполне лоялен, политически развит и хороший собеседник. Воскресенский собор недавно построен и довольно приличен на вид". Только недостроенная крещальня "портила" эту картину. Власти, наконец, выделили материалы на постойку крещальни, и небольшая центрическая восьмигранная крещальня была достроена. Не все замыслы архитектора Т. Гойгова – мозаичный пол, круглая внутренняя колоннада "под малахит", дубовые резные панели, скрытая подсветка купола – были воплощены. Зато в процессе стройки крещальня была все-таки увенчана луковкой на барабане, которую не утверждали в проекте. Купола над церквями запрещались в те времена как средство церковной пропаганды.

Тогда же, в середине пятидесятых, после многих просьб о. Настоятеля, власти выделили сортовое железо для ограды и ворот, а также разрешили заасфальтировать площадь перед собором. Внутри церковной ограды была построена иордань – круглый бетонный фонтан, накрытый решеткой, и жилые дома для членов причта.

Мы видим, что строительство Воскресенского собора велось не без помощи властей, потому что доставать стройматериалы и технику в условиях планового ведения хозяйства приходу было чрезвычайно трудно. Воскресенскому собору власти помогали, но только для того, чтобы использовать его образ в своих целях, чтобы продемонстрировать миру, что в Советском Союзе нет гонений на Церковь.

В к. 50-х - начале 60-х годов для Воскресенского собора, также, как и для всей Русской Православной Церкви настали новые тяжелые времена. Власти начали притеснять собор со всех сторон: заставили перенести ворота с "парадной" улицы Ленина в дальний угол двора, на ул. Тоголока-Молдо, отгородив собор со стороны этой улицы сплошной стеной так, что вход стал вовсе незаметен. У общины были изъяты все жилые дома, часть территории храма отведена под строительство больницы. А о судьбе священников фрунзенского храма уполномоченый Гритчин выразился так: "Мною принимаются меры к сокращению количества духовных лиц Воскресенского собора в городе Фрунзе".

В 1959 году в газете "Советская Киргизия" (№157 (9311) от 08.07.59.) была опубликована статья о священниках Воскресенского собора г. Фрунзе. Статья эта, озаглавленная "Пастыри без прикрас" и подписанная Петровым, носила "разоблачительный" характер, т.е. являлась клеветническим политическим доносом. В 40-х годах интерес к Православию советских людей заметно повысился, увеличилось число посещающих храмы во всей Киргизии, в том числе и в столице. Во второй половине 50-х годов, после долгих десятилетий, посвященных уничтожению православной веры, в столице насчитывалось около 10 тыс. верующих и 81 тыс. - по всей Киргизии, каждый год, примерно на 500-1500 человек увеличивалось число молящихся в Воскресенском соборе на Рождество и Пасху, достигая иногда 4-5 тыс. Партийные чиновники обвиняли в этом священников. Это заставило идеологов атеистического государства обрушиться с клеветой на духовенство, чтобы очернить их образ, дескредитировать их в глазах верующих. Их обвинения для нас дороги как свидетельство пастырской самоотверженности духовенства Воскресенского собора. Только усердным совершением богослужения, вниманием к украшению храма, а также проповедями могли священники привлечь людей в это время в церковь. Все остальные формы вовлечения людей в церковную жизнь были запрещены. Но даже и эти, сугубо внутрицерковные, формы деятельности контролировались и ограничивались властями. Именно они ставились священникам в вину. В это время очень бдительно следили за проповеднической деятельностью священников, за нелояльную к правительству проповедь власти могли арестовать священника, могли лишить его права совершать богослужения, потребовать перевода на другой приход.

Из отчета в Москву уполномоченного: "...Отличительной чертой пасхальных праздников в текущем (1958) году является особое многолюдие на церковных службах... Как видите, скачек вверх довольно заметный. И объясняется он большой активностью духовенства, которое за последнее время стало особенно часто "взывать" к верующим: "Не забывать святую церковь, отбросить лень в сторону и как можно чаще посещать церковную службу, а будь то возможность, не пропускать ни одной из них – так повелел Бог" (из проповеди игумена Иосафа в Воскресенском соборе г. Фрунзе)".

Кроме игумена Иосафа (Овсянникова) советским властям мешали и другие священники, служивщие в это время в Воскресенском соборе, - Олексюк, Выговский, Масютенко. Их обвиняли в контрреволюционной деятельности (т.е. в исполнении священнических обязанностей на оккупированных территориях), попрекали "уголовным" прошлым (т.е. за то, что сами власти подвергли их незаконным репрессиям), игумену Иосафу ставили в вину то, что он имеет послушников и готовит их к принятию духовного сана. Эти обвинения – свидетельство серьезного отношения священников Воскресенского собора к своему служению.

Епископ Ермоген, возглавлявший в пятидесятых годах Ташкентскую кафедру, очень внимательно относился к духовенству, защищал, на сколько был в силах, репрессированных священников от произвола уполномоченных, обращался к священникам с призывами ревностно совершать богослужение. Его стараниями к началу шестидесятых годов в Воскресенском соборе служило два протоиерея, три священника и два диакона. Уполномоченный, считающий их усердную службу основной причиной провала советского атеистического воспитания во Фрунзе, лишил регистрации Выговского и Олексюка, добился перевода в другую республику игумена Иосафа. Так поражались пастыри, чтобы разбежались овцы. Но приход Воскресенского собора выдержал хрущевские гонения на Церковь. Храм сохранили, общину не лишили регистрации, и в 60-80-х гг. жизнь в приходе текла ровно.

Новые измения в приходской жизни были вызваны перестройкой и крушением Советского Союза. Свободу, предоставленную Церкви, приход Воскресенского собора постарался использовать в полной мере. При храме была организована и до сих пор действует воскресная школа для взрослых и детей, насчитывающая 50-80 человек, организуются Рождественские и Пасхальные утренники, выступления детского хора. Некоторые ученики воскресной школы продолжают обучение в высших духовных учебных заведениях и возвращаются в Киргизию дьяконами и священниками. В начале 90-х гг. была создана приходская библиотека, в которой сейчас насчитывается около 4 тыс. экземляров книг и журналов. Библиотекой пользуется около двухсот прихожан.

В 1996 году в связи с празднованием 125-летия православной епархии в Средней Азии бишкек посетил Святейший Патриарх Алексия II. К его приезду, по указу президента Киргизской республики А. Акаева, была расширена и благоустроена территория Бишекского Воскресенского собора, за государственный счет предоставлены квартиры жильцам располагавшихся здесь домов. Эти дома были снесены, и с улицы Жибек-Жолу открылся вид на церковь и на новое административное здание епархиального управления, построенное по проекту Н. Нижурина. Весь комплекс церковных зданий обнесен новой оградой с монументальными воротами. Несомненно, ни епархия, ни бишкекский приход без помощи правительства в такой короткий срок не смогли бы произвести столь грандиозные преобразования, тем более, что тут нужны были не только средства, но и решительные меры по перепланировке этого городского квартала.

В результате перестройки новый храмовый ансамбль стал одним из самых красивых мест Бишкека. Во время беседы с духовенством Киргизии в резиденции правящего архиерея обсуждались дальнейшие перспективы храмового строительства. А. Акаев заявил: "Мы полны надежды, что собор будет источником добра, света и чистоты… Если Бог поможет, уже в следующем году мы расширим здание собора по проекту, предложенному архиепископом Владимиром". Сейчас уже ясно, что это были не просто красивые слова. За шесть лет, прошедших с тех пор, у Воскресенского собора появился большой придел, освященный в честь Святителя Алексия. Теперь в храме два алтаря и появилась возможность совершать две литургии в день.

Сейчас на территории храма продолжается активное строительство. Закончена постройка дома приходских служб, расширяется алтарная часть Воскресенского собора. Надеемся, что с Божьей помощью, наш храм будет становиться все красивее и красивее.

Озмитель Е.Е.